Главные идеи Марка Аврелия это:

1. Вселенная управляется разумом, который есть Бог

2. В разумно устроенной вселенной все, что случается, является не только необходимым, но и благим.

3. Человеческое счастье заключается в том, чтобы жить в согласии с природой и разумом.

4. Хотя действия индивида причинно обусловлены, он достигает свободы, действуя разумно.

5. Дурные поступки других не причиняют нам вреда; скорее нам вредят наши мнения об этих поступках.

6. Все разумные существа подчиняются закону природы и тем самым являются гражданами всемирного государства.

7. Разумный индивидуум не должен бояться смерти, так как она естественное событие жизни.

Мировоззрение Марка Аврелия

Марк Аврелий занимается исключительно этическими проблемами и очень далек от всякой логики, физики и диалектики. Ведь задача заключается не в исследовании земных и подземных глубин, а в общении с внутренним “Я” и честном служении ему.

Философия Марка Аврелия возникла из чувства постоянной борьбы с окружающим миром, с мыслями внутри себя, воспринимая все превратности судьбы как должное. Марк Аврелий дает классические выражения этим чувствам: “Время человеческой жизни - миг; ее сущность - вечное течение; ощущение - смутно; строение всего тела - бренно; душа - неустойчива; судьба - загадочна; слава -- недостоверна. Одним словом, все относящееся к телу подобно потоку, относящееся к душе - сновидению и дыму. Жизнь - борьба и странствие по чужбине; посмертная слава -- забвение”.

У Марка Аврелия при всей его доброте и, напротив, настроения воевать, от, казалось бы, нахлынувшей радости, печали, или горя, то эти чувства, никак не отражались на выражении его лица. Это говорит о том, что его можно и нужно назвать стойким, мужественным, и что, среди своей армии, за все войны, он потерял многих, кто был ему близок.

Из-за этого, обостренное чувство тоски у Марка Аврелия в невероятной степени возрастает обращение к божеству, вера в божественное откровение. Пример тому, молитва Императора, или как её называют легенда “чудо с дождём”. Это легенда гласит, что когда Император молился о своём римском войске, о спасении, которое страдало от жажды, то внезапно полил дождь, и тем самым римское войско было спасено.

У Марка Аврелия порой мелькает общеантичная влюбленность в красоту, в чистую и бескорыстную красоту, которая имеет значение сама по себе и которая ровно ни в чем не нуждается. Что касается природы у Марка Аврелия, то она выше искусства лишь постольку, поскольку она есть, и творящее и творимое одновременно, в то время как искусство в обычном смысле слова организует только Мертвую материю, организация которой является только областью творимой, но никак не творящей. А там, где в человеке творящее и творимое совпадают, там создаются уже не обыкновенные искусства, но создаётся сам человек, так как внутренний и морально совершенный человек как раз и есть подлинное произведение искусства. Но такое подлинное произведение искусства является не чем иным, как продолжением и развитием все той же природы. Внутренний человек сам и своими силами создает свою внутреннюю красоту подобно тому, как и природа тоже создает свою собственную красоту сама и из своих собственных ресурсов. Такая эстетика, правда, не очень мирится с упадочной оценкой человеческого субъекта, которую можно найти в позднем стоицизме. Но для нас и эта черта является чрезвычайно важной и даже драгоценной. Ведь получается, что даже в периоды самого мрачного морализма античный человек все еще никак не мог забыть светлых и веселых идеалов беззаботной и самодовлеюще мыслящей общеантичной эстетики.

Здесь и раскрывается одна из самых замечательных сторон личности Марка Аврелия: он как нельзя более далек от всяких утопий и он сознательно их отвергает. Философия остается законом жизни, но философ должен понимать все несовершенство человеческого материала, всю крайнюю медленность усвоения людьми высших моральных и интеллектуальных истин, всю громадную силу сопротивления, заключающуюся в историческом быте. Нельзя насильственно обновить мир, ввести совершенный порядок, ибо никакой властитель не властен над мыслями и чувствами людей. Трагизм здесь лежит в роковом несоответствии между высотой настроения того, кто желает быть благодетелем человечества, и прозаичностью итогов.

Внимание к ребенку, идущее рядом с расширением прав женщин является лучшим показателем нового духа, в который проникает законодательство империи.

Не менее чувствуется он и в другой сфере - в признании и охране прав раба: говорить о нраве здесь, конечно, можно лишь в моральном, не юридическом смысле, - в последнем раб не мог быть субъектом права, но это не мешало законодательству Римской империи обеспечивать его личность от посягательства на жизнь и честь, от жестокого обращения, обеспечить целость его семьи, неприкосновенность его личного имущества, существенно ограничить, если не устранить его продажу для борьбы со зверями в амфитеатре и, наконец, всячески облегчать и поощрять отпущение на волю. Значительно улучшилось также, весьма прекрасное положение вольноотпущенников.

Многие, но не все, этические выводы Марка прямо вытекают из его метафизики (сверх-опытные начала, законы бытия), и теологии (учение о Боге). Важнейший из них - призыв, то и дело повторяющийся на страницах “Размышлений”: поддерживать гармонию индивидуальной воли с природой. Здесь мы сталкиваемся со знаменитой стоической доктриной “мироприятия”. Данное учение работает на двух уровнях. Первый относится к событиям повседневной жизни. Когда некто обращается с тобой плохо, советует Марк, следует принять дурное обхождение, так как оно не может нам повредить, если мы сами этого не позволим. Это воззрение весьма близко, но не тождественно христианскому увещеванию подставить “другую щеку“. Иисус сказал о своих палачах: “Прости им, ибо они не знают, что творят“, и его утверждение отчасти мог разделить и Марк. Как и Иисус, он верил, что люди, вовлеченные в злодеяния, поступают так по неведению; как и Иисус, он заявлял, что их поступок не следует объяснять некой порочностью их натуры. Скорее они поступают так, а не иначе, полагая, что действуют правильным образом, а значит, погрешат только в суждении. Но, в отличии от Иисуса, Марк не выставлял на передний план важность прощения. Куда больше его занимала внутренняя реакция жертвы злодеяния, и он не уставал подчеркивать, что никакой вред не может быть нам причинен вопреки нашей воле. Что бы ни случилось с твоим имуществом и даже с твоим телом, твое внутреннее и истинное “я” остается невредимым до тех пор, пока оно отказывается признать, что ему причинен ущерб.

Второй аспект доктрины “мироприятия” рассматривает жизнь и место индивидуума в мире. Из “Размышлений” явствует со всей очевидностью, что Марк без восторга относился к своему высокому положению римского императора. Он почти наверняка предпочел бы провести свою жизнь наставником или ученым. Но судьба поставила его императором, как она поставила Эпиктета рабом. Следовательно, его долг - принять свое положение в жизни и исполнять возложенную на него задачу в меру своих способностей.

Понятие судьбы представляло для стоической философии проблему. Если, как признавал Марк, вселенная управляется разумом и в силу этого всему случающемуся определенно случаться именно так, а не иначе, то остается ли место для свободы человека? Марк разрешает эту проблему, проводя тонкое различие. Если понимать под свободой выбор между равно открытыми альтернативами, то такой свободы, конечно же, не существует. Но у свободы есть и другое значение: принимать все происходящее как часть благого миропорядка и отвечать на события разумом, а не эмоциями. Индивидуум, живущий таким образом, настаивает Марк, является подлинно свободной личностью. Такой человек не только свободен, но еще и праведен. Так как разумность вселенной является основанием его благости, все происходящее во вселенной должно только укреплять эту благость. Следовательно, разумная личность, принимая события, не только отвечает на внешнее благо, но и вносит личный вклад в ценность мирового целого.

Стоическая концепция разума как мироправителя двусмысленна, и эта двусмысленность то и дело дает знать о себе в “Размышлениях”. С одной стороны, разум - это всего лишь объяснение того факта, что жизнь всецело материальной вселенной подчиняется несокрушимому закону. С другой стороны, разум истолковывается как вселенский ум, наводящий на мысль о существовании духа. Эта концепция вводит понятие Бога, т.е. Теизма, или существования Бога и его отношение по отношению к миру и человеку. Не подлежит сомнению, что в некотором смысле Марк был теистом, ибо он постоянно говорит о Боге словами, подразумевающими существование благого космического ума. Из этого выходит, что существует главная теологическая проблема: как примирить материализм Марка Аврелия с его теизмом?

Другой теологический вопрос, которому Марк уделяет немало места, это вопрос о смерти и бессмертии. Человек разумный не будет бояться смерти. Будучи природным явлением, смерть не может быть злом; напротив, она причастна к благу, которое свойственно всякому природному явлению. После смерти мы просто перестаем существовать. Столетия, которые мы проведем в небытии после смерти, ничем не отличаются от столетий, проведенных нами в небытии до рождения. Но это еще не все. Марк разделяет стоическую теорию бессмертия. Согласно этому взгляду, история космоса развивается не линейно, а циклически. Эту доктрину часто называют учением о “вечном возвращении”. Эоны спустя вселенная подойдет к концу настоящей эпохи и будет ввергнута в состояние первоначального огня. Из огня возникает новая вселенная, которая с точностью повторит историю нашей вселенной. И так далее ad infinitum. Поэтому мы проживем те же жизни, какие живем сейчас.

Наша жизнь, обладающая напряженным личностным аспектом, в первую очередь является все же жизнью социальной. Каждый из нас живет в конкретном обществе и управляется его законами. Но, будучи существами разумными, мы подчиняемся также более высокому закону - закону природы. Этот закон касается каждого из нас, каким бы ни было общество, в котором мы живем. Согласно природному закону, все люди равны, будь ты император, раб или кто еще. Следовательно, правдиво утверждение, что, как существа разумные, все люди - члены одного государства, управляемого одними и теми же законами. Знаменитый тезис Марка гласит: “Я Антонин, и мое отечество - Рим; я человек, и мое отечество - мир”.

Часто называют, что языческий мир произвел на свет двух “святых“. Первый из них - Сократ. Второй - Марк Аврелий. Марк заслуживает вечной памяти и уважения не столько возвышенным этическим содержанием своих “Размышлений”, сколько тем фактом, что ему удалось строить свою жизнь, часто в обстоятельствах чрезвычайно неблагоприятных, в полном согласии с предписаниями своих записей “мыслей к самому себе”.

“О мире нужно помышлять как о едином существе” - пишет он, и далее - “о едином по естеству и с единой душой”. Единство мира означает, что все сплетено одно с другим, соподчинено и упорядочено в едином миропорядке. Мир - это также непрестанные превращения. Марк Аврелий принимает за основоположение то, что мир сохраняют превращения первостихий или же их соединений. Все становящееся становится в превращениях, пишет он. Природа целого ничего не любит так, как превращать то, что есть, производя молодое. Ничего не может происходить без превращения. Сможешь ли ты вымыться, если не превратятся дрова? -- спрашивает Марк Аврелий. Сможешь напитаться, если не превратится еда?

Подобные обращения у Марка Аврелия рассматриваются в его антропологии и этики очень часто. Далее Марк пишет - “Вне всеобщей природы нет ничего, поэтому все превращения происходят в ее границах. Она преобразует в само себя все, что кажется гибнущим, устаревающим, и из этого делает молодое, так что не надобно ей запаса извне и не нужно места, куда выбросить использованное, не нужное”. В этом видит Марк Аврелий отличие ремесла природы от ремесла плотника и скорняка. Превращения, изменения совершаются несколькими причинами, последовательными рядом причин. Бросил семя в лоно, приводит он пример, и отошел, а там уже другая причина берется действовать, и является дитя. Фактически речь идет о саморазвертывании природы.

Особенно заметным в мировоззрении Марка Аврелия является гераклитовская характеристика бытия: естество, подобно реке, в непрерывном течении; в естестве целого, словно в потоке, передвигаются все тела; вечность - это река из становлений; течение и перемена постоянно молодят мир и т. д. Течение, в котором пребывает бытие,-- круговое. Вверх, вниз, по кругу несутся первостихии, записывает Марк Аврелий. Мир управляется по определенным кругооборотам. Из круговращения бытия следует, во-первых, то, что ничто не гибнет, все вновь возрождается. Виноградная завязь, гроздь, изюмины -- все превращения, и не в небытие, а в не-ныне-бытие, сказано у Марка Аврелия. Во-вторых, следует то, что все происходящее так происходило, будет происходить и происходит сейчас. Он выражает это понятием единородности и единообразности всего и говорит: сорокалетний, если есть в нем сколько-нибудь ума, некоторым образом благодаря единообразию, все уже увидел, что было и будет.

Изменениями, происходящими в мире, управляют либо бог, он же разум (промысел), либо случай. Разум проходит сквозь естество и через целую вечность и управляет всем по определенным кругооборотам. Разумное управление миром ведет телеологической, т.е. завершение слова предзаданности всех событий. Аврелий говорит о том, что все случается по некоему изначальному устремлению промысла, по которому природа изначально устремилась к такому именно мироустроению, восприняв в свое лоно смыслы того, что будет, и определив производящие силы возникновений и превращений. Управление осуществляется ради пользы целого (вселенной). Это - общий закон управления. Природа не приносит ничего такого, что не соответствует тому, чем она управляет, т. е. пользе целого.

О человеке Марк Аврелий говорит следующее: я -- это плоть, дыхание и ведущее или тело, душа, ум; телу -- ощущения, душе -- устремления, уму -- основоположения. Все это человек получил от природы и поэтому может считаться её созданием. Состою из причинного и вещественного, говорит Марк Аврелий. Ни у кого ничего нет собственного, но и тело твое, и сама душа оттуда пришли. Разум каждого - бог, и проистек оттуда. В общем, опять мы видим мнение о единении человеке и природы, о человеке - части мирового целого (микрокосме). Что во мне землисто - от земли уделено мне, сказано у Марка Аврелия. Как дыхание: соединяет человека с окружающим воздухом, так разумение соединяет с окружающим все разумным, потому что разумная сила разлита повсюду и доступна тому, кто способен глотнуть ее.

Человек - часть мирового целого и в этом качестве подчинен законам, установкам и интересам целого. Для всякой части природы хорошо то, что приносит природа целого, считает Марк Аврелий. Например, дыхание и огненное начало в человеке стремятся по природе вверх, земляное и влажное - вниз, но, подчиняясь построению целого, занимают то место, которое отвела им природа, и удерживаются в соединении. Так стихии слушаются целого. Здесь важно заметить некий прообраз холизма (целое) у Марка Аврелия. Он нередко пользуется понятием - сущность целого.

Превращения человека как части целого не выходят за рамки природы. Все, что ни случается с человеком - болезнь и смерть, клевета и коварство, - привычно и знакомо, пишет Марк Аврелий, как роза по весне или плоды летом. Разумеется, из всех природных превращений человека выделяется смерть: как часть в целом ты возник и в породившем тебя исчезнешь. Все сопряженное с веществом не медлит исчезнуть во всеобщем естестве, и все причинное немедленно приемлется всеобщим разумом. Значит, превращение человека в смерти заключается в том, что каждая его часть переходит в соответствующую часть мира; поскольку же человек состоит из двух частей (тело и душа-разум), постольку у него два пути, два вида превращения после смерти: рассеяние тела («стану землею», распадусь на атомы, если они есть) и единение воспламенившейся души с осеменяющим разумом, перемещение в него после некоторого пребывания (сохранения) в воздухе.

Как все в природе, жизнь человека подчинена либо судьбе с ее необходимостью, либо милостивому промыслу, либо беспорядочной мешанине случайного. Но все перечисленное - возможности, в действительности же, по мнению Марка Аврелия, в жизни людей господствует судьба-необходимость. Она составляется из всех причин. Что приносит человеку причина-судьба, то ему назначено, так как причины сплетают издревле и возникновение человека, и все события его жизни. Налицо стоический фатализм.

Но при всей включенности человека в материальный мир, при всем подчинении его необходимому ходу жизни Марк Аврелий находит в нем островок, не зависимый от телесного, устойчивый во всех превратностях жизни, - это его разум. Марк Аврелий называет твердыней свободное от страстей разумение. Нет у человека более крепкого прибежища, где он становится неприступен. Здесь выявляется, пожалуй, самое главное положение философии Марка Аврелия - положение об автаркии разума, т.е. о самоудовлетворении разума: необоримо становится ведущее, если, в себе замкнувшись, довольствуется собой и не делает, чего не хочет. Так человек получает опору в этом мимолетном и переменчивом существовании и независимость от жизненных обстоятельств. Так, благодаря автаркичности разума, он может сохранить себя как автономную личность. И если понесут тебя волны, говорится у Марка Аврелия, пусть тело несут или дыхание - ума не унесут. Он часто высказывает такую мысль: ничто телесное и внешнее не касается ума и не должно переноситься на него. Все страдания плоти - это ее забота. Они не делают правительницу-мысль хуже. Не затрагивают ее также ни чужой порок, ни речи. Личность автономна. Для моей воли, пишет Марк Аврелий, воля ближнего столь же безразлична, как тело его и дыхание. Независимость человека от других людей, их воздействий он выражает понятием «стирание представлений». Оно означает, что во власти человека, чтобы в его душе не было низости, вожделения и смятения. Того, кто принадлежит разуму, не касаются ни тиран, ни клевета, ничто вообще.

Итак, внешние воздействия на душу невозможны. Вещи сами по себе не затрагивают души, считает Марк Аврелий, нет им входа в душу. Поэтому он наделяет разум самодеятельностью, зависящей только от него. Ведущее себя будит, преобразует, делает из себя, что только хочет. Таким образом, все, что мы склонны считать внешним воздействием, лишь только кажется таковым, на деле, будучи действием разумной души, которая сама создает себе свой собственный мир. Пример тому являются слова Марка Аврелия: - “Душа сама себя самое приводит в движение, и какие суждения найдет достойными себя, таковы для нее и будут существующие вещи. Если тебя печалит что-нибудь внешнее, то не оно тебе досаждает, а твое суждение о нем.” Такого рода суждения можно назвать «признаниями (души)» или «договариваниями» (от себя или сверх первоначального представления). Так что, согласно Марку Аврелию, стоит только уму не признать того, что причиняет печаль, и ее не будет. Например, не следует домысливать себе вреда, если тебе сообщили о брани в твой адрес, или опасности смерти при виде больного ребенка.

В связи со сказанным уточним, что же такое человек в понимании Марка Аврелия. Из тела, дыхания и ума, составляющих человека, ему принадлежит только третье, так что собственно человек - это ум. «Будь разумом!» - девиз Марка Аврелия (и всех стоиков). В спрятанном внутри, пишет он, приводящее в движение, там жизнь, там, скажем прямо, человек. Не следует мыслить заодно с ним облегающий его сосуд и прилепленные к нему орудия. Вне причины, управляющей их движением или покоем, они не намного ценнее, чем игла ткачихи или тростинка писца. Разум человека - это его бог, гений (в оригинале на греческом - демон). Он защитник и водитель человека, и душа делает то, чего желает ее гений. Человек обязан подчиниться гению и жить в согласии с ним, служить ему. Это будет блаженная жизнь.

Таким образом, можно сформулировать другой важнейший принцип морального наставления Марка Аврелия: жить под руководством разума и в согласии с ним. Его далее можно переформулировать в положение: жить в согласии с природой, так как для разумного существа, что содеяно по природе, пишет Марк Аврелий, то и по разуму. Получается, что человек должен жить как согласно своей природе, так и общей. По мнению Марка Аврелия, природа является источником благой жизни, так как все, что сообразно природе,-- не зло. В природе все привлекательно, в ней нет безобразного. Хороши трещины в хлебе, хороши лопнувшие зрелые смоквы, замечает он, если их рассматривать не отдельно, а в сопутствии с тем, что по природе. Наконец, названный принцип выражается в том, что человеку предписывается жить и действовать, памятуя о взаимной связи дел божественных и человеческих, оглядываясь на богов. Нельзя сделать ничего человеческого хорошего, указывает Марк Аврелий, не соотнеся это с божественным. Ведь боги не ввергают людей во зло, напротив, они заботятся о делах человеческих и помогают людям жить по природе.

Далее рассмотрим подробнее, что означает жить согласно природе и разуму, т. е. жить нравственно. В основном это означает жить «общественно», как выражается Марк Аврелий. Первостепенным в человеческом устроении является общественное, сказано им. Основанием общественной жизни являются природа и разум. Общественность заложена в самой природе. Даже в бесчувственной природе есть тяготение одного к другому; все спешит навстречу единородному. Что от земли, тяготеет к земле и т. д. Тем более спешит к единородному причастное общей духовной природе. Уже у неразумных, пишет Марк Аврелий, были изобретены рой, стадо, семейные гнезда, едва ли не любовь. Еще более соединяющая сила возрастает у людей благодаря разуму. В родстве человека со всем человеческим родом заложены не кровь и не семя, полагает он, а общность разума. Общий разум людей развертывается в общий закон, в гражданство, в причастность государственности. Иными словами, общность людей выражается в таких формах связи, единения, как государство, дружба, дома, собрания и даже во время войн договоры и перемирия, указывает Марк Аврелий.

Кроме связи человека с природой, человек связан и с обществом. Таким образом, человек включен в два сообщества: в природное (космос) как человек и в гражданское (полис) в качестве гражданина. Об этом часто цитируемые слова Марка Аврелия: «Моя же природа разумная и гражданственная. Город и отечество мне, Антонину, -- Рим, а мне, человеку,-- мир».

Из этого видно, что человечество, за исключением звезд, связано прочнее всего в природе. По его образному выражению, легче найти землю, не прилепившуюся к земле, чем человека, отщепленного от человека. Марк Аврелий понимает общественные связи между людьми как поистине органические. Разумные существа -- это суставы тела, устроенные для единого сотрудничества. Если человек считает себя просто в составе целого (а не суставом в совокупности разумных существ), то значит, он еще не любит людей от всего сердца, полагает Марк Аврелий. Интересно отметить, что, в его понимании, единение людей в сообществе столь тесно, что человек, отщепленный от одного хотя бы человека, уже отпал от всей общности.

Но в чем же собственно нравственный смысл общественной жизни? Он в том, что личность должна трудиться ради общества; обращает свои устремления на общую пользу. Кроме того, он в гуманном отношении к людям, в попечении о них, в любви к ближнему, в благожелательности к соплеменникам и т. п.

По мнению Марка Аврелия, для человека естественно творить добро, творить его инстинктивно, бессознательно, и не требовать за это никаких наград.

Одним из заметных моментов гуманизма Марка Аврелия в отношении к людям является прощение грешников. Бесстыдных, жуликов, неверных и всяких погрешающих он воспринимает как неизбежность жизни и призывает быть к ним благожелательнее. Чтобы люди понимали грешников и сочувствовали им, он рекомендует руководствоваться целым сводом правил, который насчитывает девять положений. Вот, для примера, некоторые из них: мы рождены друг для друга, значит, переучивай или переноси; если делают неправильно, то по неведению; и сам ты много погрешаешь, и сам такой же и т.п.

Жизнь, согласная с природой и разумом, предполагает также, что человек подчиняется ходу событий, установленному ими, принимает происходящее как должное. Марк Аврелий советует человеку: «Добровольно вручай себя пряхе Клото и не мешай, ей вшить тебя в какую ей будет угодно ткань». Поэтому им он осуждает бунт против того, что природа несет человеку, и называет бунтующего «нарывом на мире» (его обычная метафора). Человек должен достойно принимать судьбу, а тот, кто печалится, опасается и сердится на законы природы, подобен беглому рабу. Основанием, чтобы примириться и даже с нежностью принять все, что случается с человеком, служит для Марка Аврелия то, что все это замыслила общая природа и увязала со старшими причинами (а человек не отделен от всеобщей природы), и то, что с человеком не происходит ничего нечеловеческого (т. е. необычного, сверхъестественного). А на это нет смысла негодовать.

Человек находится всецело во власти судьбы: «Ведь единая гармония проникает во все. И подобно тому, как из всех тел слагается мир - совершенное тело, так из всех причин слагается судьба - совершенная причина». Поэтому, «с человеком ничего не может произойти, чтобы не определялось судьбой человека, подобно тому, как с животным, растением, камнем ничего не может случиться, чтобы не соответствовало их природе. Если же ни одно существо не может испытать ничего другого, кроме того, для чего оно взросло и к чему оно определено по своей природе, зачем тебе жаловаться? Будь уверен, что всемогущая природа не наделила тебя ничем непосильным».

Среди событий, с которыми человек особенно трудно примиряется, на первом месте стоит, конечно, смерть. И Марк Аврелий приводит немало аргументов, чтобы убедить человека принять ее как благо, как то, чего желает природа. «Разве ты сетуешь, что в тебе столько вот весу? -- спрашивает он. -- Так и с временем, до скольких лет тебе жить».

Настоящее - единственная опора, уповать на прошлое или будущее бессмысленно: «Оглянись назад - там безмерная бездна времени, взгляни вперед - там другая беспредельность... Какое же значение имеет по сравнению с этим разница между тем, кто прожил три дня, и прожившим три человеческих жизни?»

«Представь себе, - писал Марк Аврелий, - что ты уже умер, что жил только до настоящего момента, и оставшееся время жизни, как доставшееся сверх ожидания, проводи согласно с природой». И далее: «Итак, проводи этот момент времени в согласии с природой, а затем расстанься с жизнью так же легко, как падает созревшая слива: славословя природу, ее породившую, и с благодарностью к произведшему ее дереву». Приблизиться к такой жизненной установке можно только через философию: «Философствовать же значит оберегать внутреннего гения от поношения и изъяна, добиваться того, чтобы он стоял выше наслаждений и страданий, чтобы не было в его действиях ни безрассудства, ни обмана, ни лицемерия... а самое главное, - чтобы он безропотно ждал смерти как простого разложения тех элементов, из которых слагается каждое живое существо». Человеку, который столкнется с насильником, Марк Аврелий давал такой совет: «Что сделает тебе разнузданный насильник, если ты останешься неизменно благожелательным к нему и, когда представится случай, будешь его кротко вразумлять, и в ту самую минуту, когда он захочет тебе сделать зло, спокойно ему скажешь: «Сын мой, не поступай так; мы рождены для другого. Ты принесешь вред не мне, а себе».

Но, наверное, главным следствием из положения о том, что человек -- это дух, разум, а также из установки жить согласно разуму, природе и богам, будет то, что подлинная жизнь человека сосредоточена в сфере духовно-нравственной, в отдалении от всего телесного.

«Живи в общении с богами», - призывал Марк Аврелий. «Если тебя кто-нибудь спросит, - писал он, - где ты видел богов или откуда узнал об их существовании, что так ревностно их почитаешь, отвечай: во-первых, они доступны и нашему зрению; а затем и души своей я никогда не видел, однако же, чту ее. Так и с богами: и наблюдая постоянно проявления их силы, я узнал из этого, что они существуют, и поклоняюсь им».

Благо человека надо искать не в телесном мире, а в духовно-нравственном. Марк Аврелий требует видеть благо в душевном складе и деянии правдолюбца. Счастливую жизнь человек обретает не в славе или удовольствиях, а в том, что делает его справедливым, здравомысленным, мужественным, свободным. Подлинно существующее благо - это благоразумие, здравомыслие, справедливость, мужество. Человека должны привлекать великодушие, благородство, простота и т. п.

Стало быть, для достижения блага необходимо не только отвернуться от зла, но проявить безразличие к тому, что среднее между добродетелью и пороком: к смерти и рождению; славе и безвестности; боли; наслаждению; богатству и бедности - ко всему тому, что случается равно с людьми хорошими и дурными, не являясь ни прекрасным, ни постыдным, ни добром, ни злом. Надо отделить от разума тело, дыхание и все извне и дать умственной силе жить чисто и отрешенно, пишет Марк Аврелий. Тогда человек проживет в мире со своим гением.

C этим связан большой пласт размышлений Марка Аврелия, причем весьма выразительно изложенных, о малоценности и ничтожности всего телесного, реальности человеческой жизни. Можно начать с того, что среда обитания человека, земной мир - ничто в сравнении с космосом, вселенной. Все частичное по сравнению с естеством - одно зернышко, а по времени - один поворот сверла. Азия, Европа - закоулки мира. Целое море для мира - капля. Много таких высказываний можно найти в записках Марка Аврелия. Он пишет о том, что телесное скоротечно и переменчиво и не заслуживает внимания. Жизнь человека - это только настоящее, не что иное, как мгновение в потоке бытия. Вот его слова: в этой реке можно ли сверх меры почитать что-нибудь из этого мимо бегущего - все равно как полюбить пролетающего мимо воробышка, а он, гляди-ка, уж и с глаз долой. Особенно обесценивает жизнь смерть. Она порождает уныние и осознание никчемности наших усилий: нечего «дергаться попусту», как выражается Марк Аврелий. Этот хоронил того, пишет он, а потом протянул ноги и сам. Вчера ты слизь, а завтра мумия или зола.

Итогом его рассуждений на эту тему является то, что в жизни нет ничего истинно ценного, истинного блага. Детские распри, забавы; души, таскающие своих мертвецов, -- перед тобой мир теней, -- так Марк Аврелий описывает нашу жизнь. Разрушает он и последнюю, наверное, ценность жизни и надежду человека -- славу (память). Ведь она умирает вместе с теми людьми, которые помнили о славных деяниях предков. В общем, налицо его крайне пессимистическое отношение к реальности: все, что ценимо в жизни, -- пусто, мелко, гнило; собачья грызня, вздорные дети. Пессимизм Марка Аврелия порождает у него какой-то кинический (циничный) взгляд на вещи. Он срывает с них наряд и обнажает их невзрачность: пища -- труп рыбы, птицы, свиньи; фалернское вино -- виноградная жижа, тога - овечьи волосья, вымазанные в крови ракушки. И если раньше человек, по его характеристике, был просто телом, дыханием и умом, то теперь он - вода, прах, кости, смрад - гнилое вещество, на котором замешан всякий.

Марк Аврелий, вместе с тем, признавал и некоторые незыблемые ценности: «Праведное помышление, общеполезная деятельность, речь, неспособная ко лжи, и душевное настроение, с радостью приемлющее все происходящее как необходимое, как предусмотренное, как проистекающее из общего начала и источника». Таким образом, в философе трагически сочетались мужество и разочарование.

Стоический идеал мудреца Марк Аврелий выразил так: «Будь как скала, о которую постоянно ударяются волны: она стоит, и вокруг нее не стихают вздувшиеся воды».

Марк Аврелий неустанно повторял изречение Платона: «Государства процветали бы, если бы философы были властителями или если бы властители были философами».

С течением времени жизнь для Марка Аврелия становится всё более приготовлением к смерти, которой посвящено так много места в последних книгах “Размышлений”. И он встретил ее с глубоким спокойствием. В лагерной стоянке на берегу Дуная, около нынешней Вены, он заболел тяжёлой болезнью, смертельный исход которой мог придти в любой момент, поэтому он не принимал ни пищи, ни питья.

Он умер 17 марта 180 г. совершенно один, не подпуская к себе никого, боясь заразить болезнью. Но по другой версии его убил Комод, который в свою очередь боялся не получить от отца трон. Тем не менее, причастность Комода к смерти Марка Аврелия, доказать было невозможно.

Марк Аврелий всегда был так чужд какого-либо искания популярности; после его смерти обнаружилось, на каких глубоких и подлинных чувствах держалась его популярность. Он так часто в своих “Размышлениях” вскрывал всю тщету посмертной славы - теперь она была ему дана: - “Не было человека в империи, который бы принял без слез известие о кончине императора. В один голос все называли его - кто лучшим из отцов, кто доблестнейшим из полководцев, кто достойнейшим из монархов, кто великодушным, образцовым и полным мудрости Императором - и все говорили правду”. Или же был такой отзыв: - “Таково было почтение к этому великому властителю, что в день его похорон, несмотря на общую скорбь, никто не считал возможным оплакивать его участь; так все были убеждены, что он возвратился в обитель богов, которые лишь на время дали его земле. Когда еще не кончился торжественный обряд его похорон, сенат и римский народ провозгласили его “богом благосклонным”, чего не было раньше и что не повторялось позже. Был, воздвигнут в честь его храм, установлена коллегия жрецов, получивших имя Антониниев. Не только ему воздавались божеские почести, но считали нечестивцами тех, кто не имел в своем доме его изображения”.

Необычно для философа, но полностью противоположно, чем у Эпиктета, общественное положение Марка Аврелия (121 — 180 н.э.) — император. Тем не менее его пессимизм и мужество отчаяния столь же выразительны.
Шатко стало не только положение личности, тем более раба, но и империи. Наступал период ее заката. Это не пессимизм раба или придворного, а пессимизм императора и, стало быть, империи. У Марка Аврелия были вся власть, все «хлеба и зрелища», но они не радовали его. Как ни покажется странным, именно в период максимального могущества империи человек внутри нее чувствует себя в наибольшей степени незащищенным и ничтожным, раздавленным и беспомощным. Чем сильнее государство, тем слабее человек. И не только раб или придворный, а и сам неограниченный правитель.
Важное место в философии Марка Аврелия занимает требование быть всегда одинаковым в ответ на воздействия внешних обстоятельств, что означает постоянную соразмерность, внутреннюю согласованность душевного склада и всей жизни. «Быть похожим на утес, о который неустанно бьется волна; он стоит, и разгоряченная волна затихает вокруг него»4.
Сходные мысли встречаем и у Сенеки. «Поверь мне, великое дело — играть всегда одну роль, но никто, кроме мудреца, этого не делает; все прочие многолики»5. Отсутствие целостности и цельности — причина того, что люди, запутываясь в перемене масок, оказываются расщепленными. А целостность нужна, потому что сам человек — часть мирового целого, без которого он не может существовать, как рука или нога отдельно от остального тела. Мысль о единстве всего во вселенной постоянно повторяется Марком Аврелием.
То был единственный случай в мировой истории, когда государством правил философ и достигнута была видимая социальная вершина торжества философии. Казалось бы, именно Марку Аврелию и попытаться создать государство на тех философских принципах, которые разрабатывались в философии, начиная с Сократа и Платона, но Марк Аврелий не только не начал кардинальных преобразований (хотя как у императора у него были все возможности для этого — не то, что у Платона), но даже не обращался к людям со ставшими модными в то время философскими проповедями, а лишь вел дневник — для себя, не для печати. Это крайняя степень разочарованности в возможности улучшить положение. Осуществилось одно из желаний Платона о философе, управляющем государством, но Марк Аврелий понимал, насколько трудное, если не безнадежное, дело — пытаться исправить людей и общественные отношения. В самоумалении Сократа была ирония, в самоумалении Сенеки и Марка Аврелия — неподдельная скорбь.
Учащий людей, как жить, бывший раб Эпиктет, философ на престоле Марк Аврелий, государственный деятель и писатель Сенека, сравнимый по художественному мастерству только с Платоном, а по пронзительности своих сочинений более близкий нам, чем Платон, — наиболее значительные имена римского стоицизма.
Всех троих объединяло убеждение, что существует разумная необходимость подчинения всеобщему высшему началу, а своим следует считать только разум, а не тело. Различие же в том, что, по Сенеке, во внешнем мире все подчинено судьбе; по Эпикте-ту — воле богов; по Марку Аврелию — мировому разуму.
Сходство между римскими стоиками и эпикурейцами, как и между греческими, заключалось в ориентации на жизнь по природе, замкнутость и самодостаточность, безмятежность и бесстрастие, в представлении о материальности богов и души, смертности человека и его возвращении в мировое целое, но осталось понимание эпикурейцами природы как материальной Вселенной, а стоиками — как разума; справедливости как общественного договора — эпикурейцами и как долга перед мировым целым — стоиками; признание свободы воли эпикурейцами и высшего порядка и предопределенности стоиками; представление о линейности развития мира у эпикурейцев и цикличности развития у стоиков; ориентация на личную дружбу у эпикурейцев и участие в общественных делах у стоиков. Для стоиков источник счастья — разум, а основное понятие — добродетель; для эпикурейцев — соответственно чувство и удовольствие.

Марк Аврелий был стоиком. Следовательно, для понимания его философии необходимо иметь некоторое представление о стоическом учении. Стоицизм был одной из ведущих философских школ эллинистического и римского периодов. Хотя его предтечами были ранние философы - особенно Гераклит и Сократ, - как отдельное философское течение он сформировался около 300 г. до н.э., когда в Афины прибыл с Кипра Зенон (ок.336 - 264 гг. до н.э.) и начал учить в Стое, или крытой рыночной площади.

Зенон и его преемники развили целостную философскую систему, включившую в себя эпистемологию, метафизику, логику, этику, политическую философию религии. Сердцевиной этой системы был метафизический материализм, который, не будучи столь интеллектуально изощрен, как атомизм Демокрита, все же позволил стоикам описывать вселенную как чисто природную целостность, функционирующую сообразно закону, и тем самым найти онтологическую нишу для Бога. Хотя с логической точки зрения такое сочетание было не слишком жизнеспособно, оно предоставило стоикам структуру, вокруг которой строилась вся стоическая философия.

Стоицизм пришел в Рим вскоре после того, как в середине второго века до н.э. римское оружие покорило Грецию. В период ранней империи он играл ведущую роль в умственной жизни Рима. Двумя важнейшими римскими стоиками стали император Марк Аврелий (121 - 180 гг. н.э.) и раб Эпиктет (ок. 50 - ок. 125 гг. н.э.)

Стоики не смотря на целый ряд своих созвучных христианству идей, оставались язычниками, например Марк Аврелий, хотя и “по долгу службы”, все-таки и организовал гонение на христиан. Но это родство не следует и игнорировать. И может быть, самое глубокое родство между стоицизмом и христианством следует искать не в совпадении отдельных мыслей и высказываний, а в том самоуглублении личности, на котором история стоицизма закончилась и история христианства началась.

Переворот, совершенный стоиками в философии, можно назвать, если воспользоваться современным термином, “экзистенциальным”: чем безразличнее становится становился стоический мудрец к окружающему его миру (в том числе и к социальному), тем сильнее он проникал в сокровенные глубины собственного Я, обнаруживая в своей личности целую вселенную ранее совершенно ему неведомую и недоступную. В “Размышлениях Марка Аврелия достигнута, по-видимому, предельная глубина самосознания и восповедальности, доступные античному человеку. Без этого открытия “внутреннего мира” человека (“внутреннего человека”, по терминологии Нового Завета), совершенного стоиками, едва ли была бы возможна победа христианства. Поэтому римский стоицизм можно назвать, в определенном смысле, рассматривать как “подготовительную школу” христианства, а самих стоиков - как ”искателей Бога”.

Чтобы понять стоицизм Марка во всей его целостности, необходимо отправляться от его метафизики. Здесь он в целом ортодоксален: вселенная - этоматериальный организм, состоящий из четырех основных элементов. Все случающееся причинно обусловлено, поэтому в мире нет места случайности.

Другим способом выразить ту же мысль, на котором делает акцент Марк, является утверждение, что вселенная управляется законом и порядок вещей есть манифестация разума. Из этого, по мысли Марка, следует, что существующий правящий вселенной разумный законодатель, или Бог. Однако, в отличии от иудее - христианской традиции, Марк понимает Бога не как трансцендентное существо, вступающее в личные взаимоотношения с человечеством. Бог, согласно Марку, - это скорее имманентный разум, определяющий ход всемирной истории. Поскольку вселенная целиком и полностью разумна, постольку, заключает Марк, она является также и благой. Таким образом, полагать, будто нечто, случающееся в естественном порядке вещей, есть зло, значит совершать фундаментальную ошибку. Следовательно, стержнем учения Марка является некая разновидность космического оптимизма.

Главные идеи Марка Аврелия:

1. Вселенная управляется разумом, который есть Бог.

2. В разумно устроенной вселенной все, что случается, является не только необходимым, но и благим.

3. Человеческое счастье заключается в том, чтобы жить в согласии с природой и разумом.

4. Хотя действия индивида причинно обусловлены, он достигает свободы, действуя разумно.

5. Дурные поступки других не причиняют нам вреда; скорее нам вредят наши мнения об этих поступках.

6. Все разумные существа подчиняются закону природы и тем самым являются гражданами всемирного государства.

7. Разумный индивидуум не должен бояться смерти, так как она естественное событие жизни.

“Размышления” не назовешь обычным философским трактатом. Скорее это сочетание интеллектуальной автбиографии и серии овещеваний, обращенных автором к самому себе и указывающих, как должно действовать не только в повседневных делах, но и в жизни в целом. И, действительно, заглавие, которое дал Марк своему сочинению, - Не “Размышления”, но греческая фраза, которую можно перевести как “мысли, обращенные к самому себе“. Так как “Размышления” обращались к самому автору и, по - видимому, не предназначались к обнародованию, им не достает завершенности правильного философского трактата. Мысли зачастую фрагментальны, грешат самоповторами, а весь том сочинения - чрезвычайно личный. В итоге порой трудно понять, что хочет сказать автор, или проследить за линией аргументации, приводящей его к тому или иному выводу. Тем не менее “Размышления” содержат философское учение, которое является Аврелиевским изводом стоицизма.

“Размышления” Марка разделяются на книги и главы - но их порядок чисто внешний. Некоторым единством обладает лишь первая книга, где Марк Аврелий вспоминает своих родных, наставников и близких людей и объясняет, чем он им обязан заканчивая перечислением всего того, чем он обязан богам. Мы имеем своеобразный дневник - не внешних событий, а мыслей и настроений, более важных в глазах автора, чем внешние события. Можно сказать, что “Размышления” представляют полную противоположность другой книге, которая также писалась среди военных тревог - Комментариям о галльской войне Юлия Цезаря. Здесь заботливо устранено всякое проникновение в глубь душевных переживаний, весь интерес также исключительно поглощен объективным миром, как у Марка Аврелия миром субъективным. Марк Аврелий обращался лишь к самому себе - он хотел закрепить переживания, которые могли служить моральной поддержкой и побуждением. Никогда не думал он этими строками влиять на других или исправлять их. Отсюда глубокая искренность, которая интуитивно воспринимается всяким читателем “Размышлений” и которой так не достает многим автобиографиям и исповедям, отсюда и непринужденность формы: Марк Аврелий не искал ее, как не ищут, делая отметки на полях книги. Нет риторических забот, но выражение всегда точно и ясно передает не только мысль, но и окружающий ее душевный фон.

Прежде всего прочность моральных истин не связана для него с тем или другим представлением о мире. У него нет определенной космологии - хотя бы той, которую выработал стоицизм. Он склоняется к этой последней в ее общих чертах, но достоверность ее нигде не стоит для него вровень с достоверностью нравственных начал, к которым обращается человек. Дело не только в том, что интерес Марка Аврелия сосредоточен на этих последних, как это вообще мы наблюдаем в позднейшем стоицизме, и не только в его сомнениях относительно возможности постигнуть физическую истину; для него, если даже правы не стоики, а эпикурейцы, и, если миром управляет единый закон, а самый случай, если все сводится к игре атомов, побуждения человека к добру этим не устраняются и привязанность к миру не усиливается. Эта мысль повторяется чрезвычайно часто.

Поэтому, когда в “Размышлениях” мы читаем, что человеческому телу свойственны элементы, огненные, воздушные, водяные и земляные, автор пользуется лишь распространенной гипотезой, не возводя ее на степень категорической истины.

Это отсутствие догматизма освобождает от сектанского духа, от преувеличенною прославления одной философской школы за счет дру­гих. Когда Марк Аврелий находит родственные ему мысли у Эпикура, ои не боится их брать, не боится и признать в представителе гедонисти­ческой философии мудрого учителя жизни.

Догматизм религиозный присущ “Размышлениям” не в большей мере, чем догматизм философский. Ни один не может притязать на исключительное право раскрытия людям божественной тайны. Одно представлялось Марку Аврелию несомненным: наличность в мире божества; атеизм противоразумен. Но что представляют эти боги, являются ли они лишь аспектами созидающего разума о котором учили стоики и на который часто ссылается Марк Аврелий? Несомненно, мы найдем у него тенденцию к монотеизму. Если мир един, то един наполняющий его бог, един и общин закон, едина и истина. Учение о посредниках между божеством и человеком, та демонология, которая так принялась на почве религиозно философского синкретизма, остается ему чуждой. Общение человека с божеством осуществляется прежде всего самопознанием, а затем и молитвой. По-видимому, для Марка Аврелия первое можег заменять второе: молитвы есть ее лишь словесное выражение внутреннего чувства, и как таковое она должна быть проста и свободна наподобие приводимой им молитвы афинян о дожде.

Место человека в мире изображается в “Размышлениях” в двух как бы противоположных аспектах. С одной стороны, постоянно возвращаются напоминания о всей эфемерности человеческой жизни. Земля есть лишь точка в бесконечном пространстве, Европа и Азия лишь уголки мира, человек - ничтожный миг времени. Огромное большинство исчезает из памяти окружающих; лишь некоторые превращались в мифы, но и эти мифы обречены на забвение. Нет более суетной заботы, чем забота о посмертной славе. Реален лишь настоящий миг - но что он значит перед лицом бесконечности в прошлом и бесконечности в будущем? И все-таки человеческий дух есть высшее, что мы находим в мире; по образцу его мы представляем душу целого. Человек не есть его поступки; вся его ценность лежит в его душе. И опять - таки Марк Аврелий и здесь остается чуждым какому-либо антропологическому догматизму; нельзя признать за последний указание, что человеку присущи три элемента: телесный, жизненный и разумный или что душе присуща сферическая форма. Господствующий мотив Марка Аврелия и здесь чисто этический. Человек есть частица мира; его поведение входит в общий план судьбы или промысла. Самое чувство гнева должно падать, когда мы вспомним, что порочный не мог действовать вопреки своей природе. Но это не значит, чтобы у человека была отнята всякая свобода и с него снята всякая ответственность. Марк Аврелий подошел к великой философской проблеме необходимости и свободы, разрешить которую в пределах стоического детерминизма; он, естественно, не был в состоянии. Его понимание этики осталось слишком интеллектуалистическим. Грех - в основе заблуждение и незнание. И в глазах Марка Аврелия, не по своему выбору, но всегда вопреки себе человеческая душа лишается истины - равным образом справедливости и, благополучия, кротости. Как всегда в интеллектуалистической этике, проблема зла лишается своей трагической безвыходности, и нет необходимости в иску­плении, которое превышало бы человеческие силы. С другой стороны, фатализм Марка Аврелия совершенно свободен от той беспощадности в оценке заблуждающихся и погрешающих, которая так часто вырабаты­вается на почве религиозной веры в предопределение - хотя бы в кальвинизме.

Многие, но не все, этические выводы Марка прямо вытекают из его метафизики и теологии. Возможно, важнейший из них - призыв, то и дело повторяющийся на страницах “Размышлений”: поддерживать гармонию индивидуальной воли с природой. Здесь мы сталкиваемся со знаменитой стоической доктриной “мироприятия”. Данное учение работает на двух уровнях. Первый относится к событиям повседневной жизни. Когда некто обращается с тобой плохо, советует Марк, следует принять дурное обхождение, так как оно не может нам повредить, если мы сами этого не позволим. Это воззрение весьма близко, но не тождественно христианскому увещеванию подставить “другую щеку“. Иисус сказал о своих палачах: “Прости им, ибо они не знают, что творят“ , и его утверждение отчасти мог разделить и Марк. Как и Иисус, он верил, что люди, вовлеченные в злодеяния, поступают так по неведению; как и Иисус, он заявлял, что их поступок не следует объяснять некой порочностью их натуры. Скорее они поступают так, а не иначе, полагая, что действуют правильным образом, а значит, погрешат только в суждении. Но, в отличии от Иисуса, Марк не выставлял на передний план важность прощения. Куда больше его занимала внутренняя реакция жертвы злодеяния, и он не уставал подчеркивать, что никакой вред не может быть нам причинен вопреки нашей воле. Что бы ни случилось с твоим имуществом и даже с твоим телом, твое внутреннее и истинное “я” остается невредимым до тех пор, пока оно отказывается признать, что ему причинен ущерб.

Второй аспект доктрины “мироприятия” рассматривает жизнь и место индивидуума в мире. Из “Размышлений” явствует со всей очевидностью, что Марк без восторга относился к совему высокому положению римского императора. Он почти наверняка предпочел бы провести свою жизнь наставником или ученым. Но судьба поставила его императором, как она поставила Эпиктета рабом. Следовательно, его долг - принять свое положение в жизни и исполнять возложенную на него задачу в меру своих способностей.

Понятие судьбы представяло для стоической философии проблему. Если, как признавал Марк, Вселенная управляется разумом и в силу этого всему случающемуся определенно случаться именно так, а не иначе, то остается ли место для свободы человека? Марк разрешает эту проблему, проводя тонкое различие. Если понимать под свободой выбор между равно открытыми альтернативами, то такой свободы, конечно же, не существует. Но у свободы есть и другое значение: принимать все происходящее как часть благого миропорядка и отвечать на события разумом, а не эмоциями. Индивидуум, живущий таким образом,настаивает Марк, является подлинно свободной личностью. Такой человек не только свободен, но еще и правден. Так как разумность вселенной является основанием его благости, все происходящее во вселенной должно только укреплять эту благость. Следовательно, разумная личность, принимая события, не только отвечает на внешнее благо, но и вносит личный вклад в ценность мирового целого.

Поиск на сайте:

2015-2020 lektsii.org -

Марк Аврелий Антонин родился 26 апреля 121 года н.э. в знатной римской семье Анния Вера и Домиции Луциллы. Считается, что род его древний и берет свое начало от Нумы Помпилия. В первые годы мальчик носил имя своего прадеда — Марк Анний Катиллий Север. Вскоре умер его отец, Марка усыновил дед Анний Вер, и он взял имя Марк Анний Вер.

По воле деда Марк получал начальное образование у себя дома от различных учителей.

Император Адриан рано заметил тонкую, справедливую натуру мальчика и покровительствовал ему, он же дал Марку прозвище Вериссимон («самый истинный и правдивейший»). С ранних лет Марк исполнял различные поручения, которые ему давал император Адриан. В шестилетнем возрасте он получил от императора Адриана титул всадника, что было исключительным событием. В 8 лет он входил в коллегию салиев (жрецов бога Марса), а с 15-16 лет был устроителем латинских празднеств во всем Риме и распорядителем на пирах, устраиваемых Адрианом, и везде показывал себя с лучшей стороны.

Император даже хотел назначить Марка своим прямым наследником, но это было невозможно из-за молодости избранника. Тогда он назначил своим наследником Антонина Пия с условием, чтобы тот, в свою очередь, передал власть Марку. Законы древней римской традиции разрешали передавать власть не физическим наследникам, а тем, кого они считали своими духовными преемниками. Усыновленный Антонием Пием, Марк Аврелий учился у многих выдающихся философов, в том числе у стоика Аполлония. С 18 лет он жил в императорском дворце. По преданиям, многое указывало на уготованное ему великое будущее. Впоследствии он с глубокой любовью и благодарностью вспоминал о своих учителях и посвятил им первые строки своих «Размышлений».

С 19 лет Марк становится консулом. Посвященный во многие таинства, будущий император отличался простотой и строгостью нрава. Уже в юности он нередко удивлял своих близких. Он очень любил древние римские ритуальные традиции, а по своим взглядам и мировоззрению был близок к ученикам стоической школы. Такж он был блестящим оратором и диалектиком, знатоком гражданского права и юриспруденции.

В 145-м году был оформлен его брак с дочерью императора Антонина Пия Фаустиной. Марк отказался от дальнейших занятий риторикой, посвятив себя философии.

В 161 году Марк Аврелий принял на себя заботу об Империи и ответственность за ее дальнейшую судьбу, разделив ее с цезарем Луцием Веером, также приемным сыном Антонина Пия. В действительности очень скоро бремя забот об империи стал нести один Марк. Луций Вер проявил слабость и ушел от государственных дел. В то время Марку было около 40 лет. Его мудрость и склонность к философии помогли ему успешно править империей.

Из масштабных событий, выпавших на долю императора, можно назвать устранение последствий наводнения из-за разлива реки Тибр, которое погубило много скота и вызвало голод населения; участие и победу в Парфянской войне, Маркоманнскую войну, военные действия в Армении, Германскую войну и борьбу с моровой язвой — эпидемией, унесшей жизни тысяч людей. Несмотря на постоянную нехватку средств, император-философ, произвел похороны умерших от эпидемии бедняков за государственный счет. Чтобы избежать повышений налогов в провинциях для покрытия военных расходов, он пополнил государственную казну, проведя большой аукцион по продаже принадлежащих ему художественных ценностей. А не имея средств на проведение необходимой военной кампании, он продал и заложил все, что принадлежало ему лично и его семье, включая драгоценности и одежду. Торги продолжались около двух месяцев — так были велики богатства, с которыми он не пожалел расстаться. Когда же средства были собраны, император с войском выступил в поход и одержал блестящую победу. Радость подданных и любовь их к императору были велики, что они смогли вернуть ему значительную часть богатства. Современники характеризовали Марка Аврелия так: «Он был честным без непреклонности, скромным без слабости, серьезным без угрюмости».

Марк Аврелий всегда проявлял исключительный такт во всех случаях, когда нужно было удержать людей от зла либо побудить к добру. Осознавая важность философии в образовательном и воспитательном процессе, он учредил в Афинах четыре кафедры — академического, перипатетического, стоического и эпикурейского направлений. Профессорам этих кафедр было назначено государственное содержание. Не страшась лишиться популярности, он изменил правила гладиаторских боев, сделав их менее жестокими. Несмотря на то, что ему приходилось подавлять восстания, то и дело вспыхивающие на окраинах империи, и отражать многочисленные вторжения варваров, уже подтачивающих ее мощь, Марк Аврелий никогда не терял хладнокровия. По свидетельству его советника Тимократа, жестокий недуг причинял императору ужасные страдания, но он мужественно переносил их и несмотря ни на что обладал невероятной трудоспособностью. Во время военных кампаний, в походных кострах, жертвуя часами ночного отдыха, он создавал подлинные шедевры философии морали и метафизики. Сохранилось 12 книг его воспоминаний, которые назывались «К себе самому». Они также известны под названием «Размышления».

Во время посещения восточных провинций, в которых разгорелся мятеж, в 176-м году умерла его супруга Фаустина, сопровождавшая его. Несмотря на все горькие недостатки супруги, Марк Аврелий был благодарен ей за терпение и благосклонность и называл ее «матерью лагерей».

Смерть пришла к императору-философу 17 марта 180-го года во время военного похода в окрестностях современной Вены. Уже больной, он очень горевал о том, что оставляет после себя беспутного и жестокого сына Коммода. Перед самой его кончиной Гален (врач императора, который, несмотря на смертельную опасность, был до последней минуты рядом с ним) услышал от Марка Аврелия: «Кажется, я уже сегодня останусь наедине с собой», после чего его изможденные губы тронуло подобие улыбки. Марк Аврелий умер достойно и мужественно, как воин, философ и великий государь.

Аврелий Августин, один из самых выдающихся отцов западной церкви, родился 12 ноября 353 г. в Тагасте, в Нумидии, умер 28 августа 430 г. в Гиппоне.

17-летним юношей, изучая риторику в Карфагене, Августин предавался разгульной жизни. С 383 г. он состоял учителем красноречия в Риме, с 384 – в Милане, где влияние святого Амвросия побудило его принять христианство (387 г.). В следующем году Августин, через Рим, возвратился в свой родной город и стал здесь во главе одной аскетической общины, проводя жизнь в полном уединении. В 395 г., епископ гиппонский Валерий посвятил Августина в епископы (викарием у себя). С этого времени африканская церковь руководилась силою его ума и слова. Аврелий Августин с большой настойчивостью опровергал все бывшие или только возникавшие ереси: донатистов , манихеев , ариан , пелагиан и полупелагиан, победа над которыми доставила африканской церкви на некоторое время выдающееся положение. Имя Августина сделалось известным во всей западной церкви. Он умер во время осады Гиппона вандалами . Останки Августина в октябре 1842 г., с разрешения папы, были перенесены в Алжир и погребены здесь у памятника, воздвигнутого ему на развалинах прежнего Гиппона. Католическая церковь причислила его к лику святых.

Аврелий Августин Блаженный. Фреска VI века в капелле Санкта-Санкторум, Латеран (Рим)

Аврелий Августин, в ряду других отцов , имел самое сильное влияние в западной церкви, как вследствие настойчивости, с какою он отстаивал её учение и интересы и в богословии, и в церковной практике, так и вследствие своего выдающегося ума, своеобразно сочетавшего в себе созерцательный и мистический элементы. Поэтому, недостаточно видеть в нем лишь родоначальника средневековой схоластики ; на нем, до известной степени, воспитался Лютер . В борьбе с крайностями манихейства, пелагианства и донатизма, Августин стремился обосновать среднюю точку зрения, развивая две основные идеи, идею всемогущества божественной благодати и идею церкви, как связующего небо и землю царства Божия. Взгляд Августина на государство, как на греховную силу и требование подчинить светскую власть власти церковной, легли в основу учения папства об отношении обеих властей.

Строгое и беспристрастное описание собственной жизни Аврелий Августин дал в своей «Исповеди » («Confessionum») из 12 книг, к которым примыкают «Retractationum», содержащие критику его собственных сочинений. Он сам насчитывает 93 своих произведения в 232 книгах. Важнейшими из них можно считать: «Об истинной религии », «О Троице» и «О граде Божием ». Нельзя не упомянуть также, что сочинения Августина содержат весьма ценные указания и на характер музыки в древней христианской церкви, особенно относительно так называемого амвросианского церковного пения, которое он ввел в своей африканской епархии. Августин оставил и специальное сочинение о музыке («О музыке»), посвященное метрике.